..Пожалуй, у тебя есть повод для радости, женщина-кошка. Только подумай: один охотник, чья мать пропала без вести, а отец оказался гнусным предателем, гоняется не за вампиром, послужившим всему этому первопричиной, а за тобой. Вот так вот ты одним своим действием, одним замахом когтей, или укусом – или как вы там предпочитаете убивать? – настолько сильно привлекла его внимание. Моё внимание. Впрыснула в моё сознание яд, непохожий на любой из тех, какие я изготавливаю в лаборатории, проверяя его потом на живых существах. Твой яд не убивает, нет: он скорее оставляет жить, но отравляет организм хуже, чем физически. Он отравляет всё существо желанием отомстить, и я таки попал под его воздействие, потому что, вообще говоря, мало кто убережётся от него в случае попадания – мало кто способен. И, надо же, тебе для этого не понадобились даже мои стрелы и моя меткость. Ты просто напала и убила ту, которой я очень и очень дорожил, хотел женой назвать, – и всё, механизм запущен. Ты ведь понимаешь, что я это так не оставлю? Да, я отравлен, но противоядие мне не требуется: верю, что яд сам рассосётся ровно в тот момент, когда в качестве платы за жизнь Дженни я заберу уже твою. И рука у меня не дрогнет, знаешь.
Я иду по твоему следу уже давно. Я делал это тогда, когда присоединился к клану Вагнера и занимался в нём тем, чем хотел, плюя на угрозу санкций и оправдывая себя тем, что совершенствуя состав ядов после их испытания на врагах, действую в интересах охотников и помогаю им – ну, не понравилось им, что я продолжаю играть по своим правилам, моей вины в этом нет. И я продолжил это делать тогда, когда вышел на свободу после небольшого заключения, а кое-кто в какой-то степени развязал мне руки. Один только перерыв у меня был: когда я, собственно, сидел. Не советую, кстати, попадать за решётку к охотникам, ой как не советую..
Я продолжил свои поиски: собирал информацию везде, где мог её достать, подслушивал разговоры коллег по оружию особенно внимательно, когда те заговаривали об оборотнях, спрашивал у прохожих, не видели ли они тебя, в точности описывая отпечатавшийся в памяти образ. И в конце концов нашёл ниточку; теперь следовало лишь идти по ней и не отступаться. А отступаться, поверь, у меня и в мыслях не было до сих пор. И вряд ли будет.
И вот она, трасса в пригороде Портленда, вот он поздний час, когда машины здесь проезжают крайне редко, выхватывая окружающую картинку из полутьмы светом своих фар всего лишь на мгновение. И вот он я – охотник, идущий вдоль обочины, где-то позади себя оставивший свой мотоцикл, чья фара, словно прожектор, подсвечивает сзади мой силуэт. Татуировка, заточенная реагировать на сверхъестественных существ, ведёт меня, лук покоится в опущенной руке. И в какой-то момент останавливаюсь, потому что вижу недалеко впереди себя толпу каких-то фанатиков с плакатами – не то дорожный пикет, не то.. Хмыкаю: всё ясно. Спустя мгновение трасса впереди озаряется светом – нарастающим и быстро превращающимся из тусклого в столь яркий, что приходится сощуриться; тут же не заставляет себя ждать и рёв мотоциклетных моторов. Ну, значит, я по адресу, а вот это вот столпотворение обозначает собой финишную черту мотозаезда. Отлично: остаётся лишь «слушать» свою татуировку.
И она отзывается – жжением, ровно в тот момент, когда один из байков с большим отрывом первым пересекает эту финишную черту под громогласный вой фанатов. И я лишь чуть крепче сжимаю пальцами лук, не отрывая взгляда теперь от этого байка, который эффектно разворачивается далеко за чертой, тормозя.
А вот она ты.
Наблюдать я могу совершенно спокойно, потому что остановился чуть поодаль и нахожусь в тени; другие меня попросту не видят, да и не смотрят, в общем-то, в мою сторону. И это идеальный момент для убийства, да только мне такой расклад не подходит. Я хочу, чтобы ты увидела моё лицо перед гибелью – точно так же, как я увидел твоё прямо после убийства моей женщины.
Поэтому я не стреляю прямо сейчас, а поступаю иначе: улучив момент, когда фанатики совершенно точно на меня не смотрят, а ты ещё не успела спешиться, снять свой шлем и посмотреть самодовольно в их сторону, бесшумной тенью перебегаю на другую сторону дороги, оставив за собой полосу разлитого бензина. Ты, конечно же, почувствуешь его запах сразу, как и мой, скорее всего, поэтому я не медлю и, тут же чиркнув спичкой, поджигаю эту самую полосу. Люди её потушат – или же она выгорит сама спустя какое-то время, – а пока они отвлеклись, быстро подбираю лук и пускаю стрелу прямо в лобовое стекло твоего железного друга, тем самым как нельзя лучше привлекая твоё внимание. Оглушительный по твоим меркам звон стекла и необходимость теперь менять его – по мне так отличный способ разозлить и заставить погнаться за мной. Тем более что я даже не пытаюсь скрыться; идём же, порадуйся лёгкой добыче.
Отдалившись от дороги на достаточное расстояние, в небольшой лес, что за обочиной, я останавливаюсь, развернувшись, и свистом привлекаю к себе внимание ещё раз, перед этим не забыв вскинуть лук с натянутой тетивой и направив прямо тебе в лоб заряженную в него стрелу. Пускаю её в тебя, едва ты оборачиваешься на свист. Нет времени объяснять, как говорится – ты уж прости.
Потом всё объясню твоему трупу.